Знак Избранника - Страница 106

106

Благодарение Небу — отец никогда не мог похвастаться обилием мелсимеров в своих владениях, и к концу третьего дня пути Трисоп имел уже все основания надеяться, что раз он не встретился с ними до сих пор то ему повезет избежать подобных встреч и до следующего полудня.

К вечеру он достиг берега небольшого неправильной формы лесного озера. Всё говорило о том. что он не ошибся в своих расчетах. Это озеро нередко служило ему ориентиром в полетах, теперь же дрос-Пескиш впервые лицезрел его с такой относительно мизерной высоты, как собственный рост. Что и говорить — сверху озеро выглядело куда менее обширным.

Для ночлега он облюбовал заросли прибрежного кустарника и забрался в самую его гущу, поближе к воле. Будучи неплохим охотником, Трисоп давно подметил, что так поступают многие дикие лесные обитатели, заботясь о том, чтобы враг не подобрался к ним бесшумно во время сна.

Он спал уже довольно долго, когда его тревожный сон был неожиданно прерван внезапной волной холодного озноба, поднявшегося толчком от ног к сердцу, на несколько мгновений сковавшей тело ледяным оцепенением.

Молодой человек лежал, не шевелясь, с широко открытыми глазами, прислушиваясь к себе и к окружающим лесным шорохам, в попытке осознать при чину столь неприятного пробуждения Оцепенение постепенно прошло, сменившись почти осязаемым ощущением чьего-то незримого присутствия. До сих пор Трисоп спал, свернувшись калачиком, на правом боку. Медленно повернув голову, он oгляделся, и дыхание ею перехватило. За спиной, в шагах пяти смутно вырисовывался огромный черный силуэт зверя с парой горящих в темноте глаз. Невероятно жуткими были чти глаза, потому что огонь в них определенно не был отсветом серебристо-розового сияния стоящей сейчас высоко в небе Инин. Они светились каким-то собственным приглушенно-желтым светом, словно две узкие прорези в оболочке зверя, позволяющие заглянуть в его пылающую сущность.

Лоб молодою человека мгновенно покрылся испариной, ладони вспотели. Инстинктивно избегая резких движений, он потянулся ватной рукой к поясу, чтобы достать палер. Но горящие глаза, принадлежащие, вероятно, волку, должно быть, прекрасно видели в темноте. Будто догадавшись о намерениях человека, зверь бесшумно попятился и в следующую секунду словно бы растворился в темном переплетении ночных теней.

Сердце дрос-Пескиша отбивало бешеную дробь под ребрами. Выхватив палер, он готов был уже выстрелить, не целясь, и не один раз в том направлении, куда скрылся хищник, но в последнее мгновение палец его замер на спусковом крючке. Причиной тому был ряд громких всплесков, донесшихся со стороны озера.

«Там что еще?» — пронеслось в голове у Трисопа, и он посмотрел в сторону воды, ожидая увидеть там — самое малое — водяного дракона или еще одного оборотня-волка. Но никак не то, что предстало его глазам в следующую минуту.

На узкую полосу песчаного берега, начинавшуюся правее перед кустами, в которых расположился дрос-Пескиш, выходила из воды самая обыкновенная женщина. Влажные волосы, плечи и все ее мокрое стройное тело мягко светились, облитые нежным сиреневатым светом Инин. Она вышла на берег и села на песок вполоборота к притаившемуся мужчине.

«Физские раны!» — прошептал мысленно дрос-Пескиш, опуская палер. Женщина тем временем стала сгребать в пригоршни мокрый песок и натирать себя им, начав со ступней ног. Дрос-Пескишу ничего другого не оставалось, как смотреть на нее. Что он и делал.

Она неторопливо размазывала по телу песочное месиво и время от времени тихо посмеивалась, не разжимая губ. Потом вытягивалась на песке и, переворачиваясь с живота на спину, скатывалась в воду, выбиралась оттуда на четвереньках, снова падала на песок, гладя и сгребая его двумя руками, и опять сыпала его на себя и растирала, тихо смеясь. Наконец она улеглась в воду у самого берега и стала кататься в крохотных волнах, все так же тихонько смеясь и отфыркиваясь.

Трисоп впервые в жизни был свидетелем интимного ритуала омовения лесной женщины. Наблюдая за ней, он на время позабыл обо всем и даже о том, что где-то поблизости притаился опасный хищник и девушке угрожает, должно быть, нешуточная опасность. Внезапно вспомнив об этом, дрос-Пескиш с тревогой огляделся. Немного поколебавшись, он принял решение слегка пошуметь, чтобы вспугнуть ее. Убрав палер, он встал и потряс кусты, шурша и ломая ветви, при этом не сводя глаз с купальщицы. Она перестала плескаться, но даже и не подумала убегать, а сидела в воде, зачерпывая и выливая ее на себя из ладошек, и поглядывала в сторону кустов. Трисоп перестал шуметь, подумал с минуту, потом вышел из своего укрытия и встал на виду у девушки. Она и после этого не выказала никаких признаков страха, только перестала лить на себя воду из ладоней и все так же сидела, слегка шевеля в воде ногами и глядя на него.

— Физские раны! — процедил дрос-Пескиш на сей раз уже вслух, подошел к воде и остановился прямо напротив того места, где она сидела. Она по-прежнему не убегала и продолжала с любопытством его разглядывать, причем под ее взглядом дрос-Пескиш вспомнил внезапно о своей трехдневной щетине.

— Послушай, уходи отсюда! — неожиданно сиплым голосом попросил он. — Здесь на берегу прячется волк!.. Понимаешь? Зверь, вот с такой пастью! — он широко развел руки. — С такими вот зубами! — он показал свой указательный палец. — Понимаешь?.. Уходи! Кому говорят?!

Он пару раз махнул на нее рукой прогоняющим жестом. Она в ответ плеснула в него пригоршню воды и засмеялась. Дрос-Пескиш тяжело вздохнул «Лятровы мелсимеры!.. Ни слова ведь не понимают!..» И ступил в воду. Наверное, зря он это сделал, потому что был встречен фонтаном брызг вперемежку с переливами тихого смеха, на звуки которого что-то отзывалось в груди, словно резонируя. Угроза исходящая от притаившегося в ожидании хищника, вдруг отошла куда-то на второй план; главным же стало — дотронуться до этой лесной девчонки, уловить в фейерверке брызг и дробящегося розового света Инин живое блестящее тело. Но она все время ускользала, отступая все дальше в озеро. Они уже были по пояс в воде, когда дрос-Пескиш вновь вспомнил о звере. Он остановился и поглядел на берег, от которого их теперь отделяла довольно широкая полоса воды. «В воду он не бросится», — автоматически подсказал дрос-Пескишу его охотничий опыт. Девушка тоже остановилась и неожиданно оказалась совсем близко. Дрос-Пескиш осторожно протянул руку и попробовал до нее дотронуться. Как ни странно, он сразу ощутил под ладонью мокрый шелк ее плеча. Она больше не убегала и не играла — она просто стояла и ждала. Ждала его… В это мгновение ему почему-то показалось, что она ждет уже целые века. И только его…

106